Портрет "Невеста"
Худодник Цап-Царап
Лебедиха
Великолепно, просто великолепно! Все идет так же гладко, как ножом по маслу. Все просто неподражаемо. Неужели у нее получилось? Неужели, она наконец-то станет замужней?
Она так к этому начала стремиться, так об этом мечтать. Даже скорее, ее это просто начало гложить. Каждый божий день, каждое утро, как только она пробуждалась по звуку раннего будильника.
Ее гложило это, когда она на голодный желудок шла на тренировки, когда становилась у станка, когда задирала в такт спокойной и ровной музыке ножку.
Она видела свое зеркальное отражение – спокойное и рассудительное, глубоко предавшееся ремеслу. На этом лице читалось усердие. Но она усердно думала о том, что ее карьера начинает мешать ей жить. Она же так хочет замуж!
Сомнение одолевали эту прелестную головушку, на вечно восхищенные уста ложилась грусть. Ведь, она чувствовала, что становиться все несчастнее от того, к чему так долго шла.
В последнее время она начала обращать внимание. В последнее время перед ней открылся какой-то неприятный жизненный секрет. Когда она видела как подруги и недруги так легко заводят семьи, ее брала зависть. Когда она видела парочки, проезжающие в машинах (да еще и с детьми!), ее брала зависть. Чувство гордости порой перебарывало это отвратительное скрежещущие чувство, делающее ее неполноценной в собственных глазах, чувство зависти. Но почему, она так сильно завидовала - прелестная головка не решалась дать ответа.
Возможно, она сама себе не признавалась в том, что происходит вокруг нее и что происходило много лет.
Внешний лоск всегда был очень важным атрибутом, она была счастлива, если все думали, что она счастлива и, конечно, говорили об этом. Широко улыбалась и закатывала глаза, будто в истерики, когда ее хвалили. Душу буквально раздували комплименты, сыплющиеся как песок сквозь пальцы из уст поклонников. Ведь она была не просто кем-то, она была центром мира и важнее ее в те моменты, казалось, не сыскать. Все исключительно для нее и на нее.
Накрашенные глаза опускались в пол, потом поднимались в потолок. Она не смотрела на отражение. Она была одна. Странное чувство недавно (по сравнению с ужасно долгим периодом забытья) начало ее посещать. Будто пустота образовалась в горячей душе. И чем больше она пыталась заполнить эту пустоту принятием близко к быстро бьющемуся сердечку комплиментов, тем больше росла черная щель, пока комплименты растворялись в огненной душе, словно приправа в бурлящим бульоне. Это страшное чувство она не хотела принимать.
В семь месяцев беспокойная гордость решила пожрать столько комплиментов, сколько просто не позволяла диета ни в какой мере. Желудок гордой души буквально переваривал эти комплименты, как нечто материальное. Но питаться ими так и не смог.
Ту, которую никак нельзя было отправлять в больницу, заточили в пахнущей лекарством тюрьме на долгий месяц.
Она не признавалась себе, что могла там отбыть и полторы недели, если бы так стремительно не убегала из темницы. Это же был просто шок! Не ценящий руководитель поставил ультиматум – либо она выходит, либо он ищет себе новую лебедиху.
Лебедиха отсидела в больнице свой срок и поняла, что осталась одна, никому не нужная.
Она не без тяжести вернулась на сцену, гордость не позволяла ей не быть центром внимания. Но пустота, народившаяся внутри тяжелым комом, все чаще давала себе знать, пока не превратилась в идею!
Деревянный лакированный пол, пахнущей старостью, длинная жердь, идущая вдоль окна, отдающая пылью и потными ладонями. Она смотрит на это, но зрачки ее невольно двигаются: туда-сюда, туда-сюда. Она знает, что ей не нужны поклонники, ей нужен муж! Ей противно смотреть на себя, она выросла. Ее работа ведет только к темному углу, в котором все предметы становятся ненужными.
Все понимает, когда-нибудь поклонники уйдут. Когда-нибудь найдут себе новую лебедиху.
Великолепно, просто великолепно! Все идет так же гладко, как ножом по маслу. Все просто неподражаемо. Неужели у нее получилось? Неужели, она наконец-то станет замужем?
).
