Когда заходит на очередной виток бесконечный разговор о том, что книг ныне не читают, то оппоненты этого мнения обычно находятся в более выигрышной позиции - они приводят ссылки на все и всяческие объемы продаж, рассказывают истории о вагонах общественного транспорта, забитых юношами с ридерами и девушками с айпадами, а также присовокупляют какую-нибудь фотографию с парковой лужайки, где на всех лавках склонились над книгами (в частности, последним аргументом пользовался как-то и я). И это все, конечно, правильно и убедительно, однако ощущения, что все-таки - не читают, как-то не отменяет.

Тому разные причины есть, но одна очевидная обычно выпускается из виду. Смысл ее в том, что любить читать и любить книги - не одно и то же. Точно так же, как любить музыку и любить ее слушать.

С музыкой дело нагляднее: она включается в машине, в наушниках при поездке в метро, «при свечах», «релаксирующим фоном» и так далее. Нельзя сказать, что люди, которые так поступают, не любят музыку: они всего лишь ее не слушают. Под запрос неслушающих давно уже сделаны целые музыкальные формы и жанры, существует радийный формат, что бы это ни значило, и даже особенные техники звукозаписи и мастеринга, не говоря уж о композиторских приемах.

Есть известный анекдот: «Гоги, огурцы любишь?» - «Только кушать люблю». Так вот, описанный выше любитель музыки как раз-таки кушать - не любит. Его любовь к огурцам - платонического свойства.

С книгами дело сложнее - их в машине не включишь (хотя аудиокниги уже успешно борются с этим недостатком литературы). Поэтому представить себе, как можно любить книги, но не любить их читать, несколько сложнее (под книгами тут понимается не физический объект, который удобно подкладывать по ножку стула, а то, что называется литературой или, если угодно, беллетристикой - то есть не имеющие практической пользы писательские бредни в целом, безотносительно к носителю).

Процесс чтения - штука, как известно, творческая, он не описывается фактом линейного движения из точки А в точку Б. Он задействует логические, акустические и эмоциональные таланты читателя и в этом смысле куда ближе к слушанию музыки, чем может показаться на первый взгляд. Тут можно много еще каких умных слов наворотить, но, в общем, дело это пустое, так как кардинальное отличие любителя читать очень простое - он любит процесс, а не результат. То есть, главный смысл чтения литературы (как, впрочем, и вообще в случае с искусством) - это радость. Так вот, любящий читать получает свою радость от того, грубо говоря, как хорошо в тексте расставлены слова; это не одно и то же, что радость от ловко сказанного слова, анекдота или упоения тем, что главгерой имеет мускулистый торс и мочит негодяев из огнемета. ...

Известное мнение о том, что пьеса Грибоедова велика, потому что ее растаскали на цитаты - оно не совсем правильное. Там речь шла о другом качестве текста - о его злободневности и адекватном выражении оной авторскими средствами. Примерно то же самое происходит в наше время с Пелевиным, например: изобилие цитат из него порождает миф о том, что Пелевин все рассказал о жизни, действительности и так далее, а, следовательно, он велик. Тогда как для удобного цитирования в свое время составлялись целые книги максим и афоризмов, и никто это не считал особенно важным делом. Ну да, Ларошфуко этим прославился: но он еще много чего полезного сделал, помимо сочинения афоризмов. О Пелевине этого не скажешь.

Любовь к чтению не тождественна любви к цитированию, узнаванию и сопереживанию. Скорее даже наоборот, чтение, как процесс продолжительный, замкнутый и эволюционный, противится вычленению из текста каких-то опорных кусков, т.е. тех же афоризмов и цитаток, при наличии которых все прочее признается второстепенной и, в общем, необязательной лабудой. Нелюбитель читать, например, очень хорошо узнается по тому, что пропускает пресловутые описания природы и не очень ясно представляет себе, как выглядят герои книжек, потому что их описание он выпустил тоже (ну, если только речь не идет о девочке-подростке и Д’Артаньяне, хотя и тут есть сложность - многие ли помнят хотя бы, какого последний роста?) То есть, в сущности, вся неразрывная последовательность хорошего текста для нелюбителя читать предстает в ее пугающей нераздергиваемости на части, как какая-нибудь опера Вагнера: впираться в нее нет никакого желания. Причем от многословности автора тут мало что зависит - Чехов писал коротко, однако именно он, а не Достоевский или Толстой, ныне удерживает пальму первенства по части ненависти к нему просвещенного и полупросвещенного человечества (я имею в виду нашего читателя, конечно). Хемингуэевский текст кажется простым только на первый взгляд: как там ни относись к его приемам, однако они составляют очень хорошо взаимосвязанный механизм, работу всех деталей которого можно проследить только в том случае, если читать это дело аккуратно и вдумчиво, не перескакивая поскорее от одной сцены ебли с Кэтрин к другой (они, кстати, все там довольно однообразные, так что зачем скакать - не вполне понятно). И очень характерно, что из Хемингуэя никому еще не удалось надергать универсальных цитат, за вычетом единственной глубокой мысли о том, что человек один не может ни черта.

Разумеется, чистый гурман чтения - персонаж довольно убогий, что отлично доказывают многочисленные рассуждения по этой теме Набокова, лично мне отчаянно напоминающие разговоры в курилке о том, как кто сегодня покушал в буфете булочки с маком и как это было приятно. Читать - это все-таки не только радоваться словам и процессу их взаимодействия, это еще и узнавать новое или хорошо забытое старое и радоваться самому процессу познания. Однако когда голое математическое познание выходит на старт в одиночестве - то результат получается еще более плачевным - проблема человечества в том, что оно, в общем, испокон веков ведет себя предсказуемым образом, и даже если его, это человечество, запихнуть на Планету Бурь или в замок к эльфам - оно и туда приносит свои дурацкие привычки спать, жрать, драться и рассуждать о высоком. Ну и любовь, конечно. А потому набор чисто внешних параметров всякой истории, в целом, ограничен. Пессимисты вроде Лавкрафта пытались разбавить его радостью от встречи с Ктулху и неевклидовой геометрией, но много на этом поприще не преуспели: самое интересное в Лавкрафте - это собственно язык и те фигуры умолчания, которые ему нужны, чтобы построить саспенс. Когда в конце сюжета на авансцену вылезает неведомая ебаная хуйня, уже это дело хочется пролистать. Когда же за автомат берутся герои писателя Глуховского, то тут уже жалеешь, что и у тебя автомата застрелиться нету.

Но вернемся к началу разговора. Все эти сводки от книгопродавцев обычно учитывают юниты продукции, не особенно заглядывая ей под обложку. А между тем, спрос на нелюбовь к чтению давно уже породил целую идеологию «короткописания по делу» и целый сонм такого сорта «дельной» литературы, которая совершенно не нуждается в чтении - от фанфиковатого фэнтези, все назначение которого в том, чтобы трахнуть Галадриэль Леголасом, и вампирских романов, смысл которых исчерпывается фразой «Он жарко поцеловал ее в горячие губы», до набравших недавно обороты «рассказов про жизнь», коими являются слегка переписанные посты из социальных сетей и их эмуляторы. Причем если первая категория в целом безобидна, то эта вторая, прямо паразитирующая на эмпатии, порождает на свет феномен, способный и в самом деле убить искусство чтения книг на корню. Самое угнетающее в колонках и постах писательницы Радуловой - не собственно текст с фразами типа «подруга слизнула слезинку» - видали и пострашнее. Самое угнетающее там - это несколько листов комментариев от лиц мужского пола, которые сообщают под очередной историей о том, как две дамы пожаловались друг другу на отсутствие мужика, что вот же как все глубоко и жизненно, и вот же она, настоящая литература, короткая, емкая и наблюдательная. То есть, вот он, тот самый нелюбитель чтения, вот та самая аудитория, которая руководствуется одним простым прагматическим соображением: если мне на трех абзацах представили всю жизнь и выжали из меня скупую слезу - то какого рожна я стану читать все то же самое, но только на двухстах страницах? И это, между прочим, очень верное рассуждение там, где из литературного процесса изъят собственно литературный текст; где чтение - только досадные фрикции на пути к оргазму Узнавания и Цитирования.

Ценность процесса чтения объяснить на словах очень сложно. Геронтологи говорят, что привычка к осмысленному чтению отодвигает старческое слабоумие, но это, пожалуй, единственный внятный аргумент. Все прочее - как-то культурный код, структурирование мышления, высшая нервная деятельность, Аристотель, то-се - в утилитарном обществе, в котором мы имеем несчастье жить, отметается как недостоверное и неочевидное. Человеку, который читал книгу «Шекспир для детей», бывает трудно доказать, что существует еще и Шекспир для взрослых и его тоже стоит читать. В самом деле, зачем? ведь и так известно уже, что Гамлет убил Лаэрта, а дядя убил Гамлета, и что нового к этому может добавить Шекспир? И если раньше этот простой путь из пункта А в Б проделывался все-таки на автобусе, то теперь компания «блогерские авиалинии» предоставила для этой цели комфортабельные лайнеры. Ты в них загружаешься, пристегиваешь ремни, выпиваешь рюмку и уже буквально через пять мнут на месте. То есть, по прочтении трех абзацев блогопрозы ты знаешь, что девочки любят мальчиков, мальчики любят бухать, а у девочек случаются критические дни. В конце все плачут. Чего еще надо?

Все это, конечно, карикатура. Хорошие книги до сих пор есть, их немало, и хотя спрос на них не особо высок, но он есть и держится. Однако ж, увы, типографскими сводками это не доказывается. То есть, это примерно то же, что доказывать количество человеческой любви статистикой по роддомам.